Мозаика 10+
***
Александр Чистяков
Чиновник и поэт
Мы зачем-то совсем разучились писать между строк.
Вроде время пришло, чтобы снова припрятать мыслишки
И, как прежде, копить дневниковые записи впрок,
А для хлеба насущного делать попсовые книжки.
Может быть, я не прав, и не время бояться доносов,
И открыты для всех сетевые врата в Интернет?
От чего же так много нашёл неприятных вопросов
В том же самом ЖЖ друг-чиновник и бывший поэт?
Нет цензуры страшнее открытого киберпространства,
Где тебя просканировать может любой идиот,
А чиновник – заложник партийного непостоянства,
Как заправский редактор в оф-лайне тебя зачеркнёт.
Не пора ли как встарь нарядиться в казенные тряпки,
Удалить из сети шаловливые теги и спам,
И, как старшие братья, партийно распиливать бабки
А на сайте писать: «одобрям, одобрям, одобрям!»
Нет, шалишь, брат-чиновник, не время писать между строк,
Пусть твои звонари не стучат по дощечке убогой,
Мы поэты – мы совесть России, браток!
Ты докладывал шефу, а я разговаривал с Богом.
***
Анна Гедымин
Вопросы
Когда его проклял друг и родня,
Она, погрустнев, спросила:
«За что ты, чудак, полюбил меня?
Ведь я совсем некрасива…»
А он улыбнулся в ответ и сказал:
«За всё: за походку, голос, глаза».
А годы спустя, на исходе сил,
Она рванулась в вопросе:
«За что? За что ты меня разлюбил?
За что, окаянный бросил?!»
А он усмехнулся в ответ и сказал:
«За всё: за походку, голос, глаза».
***
Елизавета Белозёрова
В этой комнате Гений жил
В этой комнате Гений жил,
А теперь — музей.
Здесь, конечно, не Кремль,
Не Колизей,
Обстановка в комнате,
Надо признаться, дрянь,
Здесь повсюду темно и пыльно,
Куда ни встань.
И не все ль равно,
Если правде смотреть в глаза,
Тот ли это стул,
Где сидел гениальный зад.
Посмотреть в окно,
Куда выл от тоски Поэт,
Это стоит денег,
Потраченных на билет.
Эти стены помнят,
Как в две-тысячи-X году
Гений жёг окурки
В обморочном бреду.
И на этом все, господамы,
Мое почтение,
С благодарностью
За интерес к жизни Гения.
Кто желает немного
Гения приобрести, —
Сувенирная лавка работает
До шести.
***
Екатерина Селюнина
Крутится колесо Сансары
Выглянешь из окошка, а там – зима.
Крутится колесо Сансары, взрыхляя снег.
Кажется, только август, и вот те на!
Выбежать босиком на глазах у всех,
руки раскинуть к небу и прокричать:
Господи, где ты спрятал свой ясный лик?
небо под ноги щедро метнёт пятак –
вот, наклоняйся ниже, бери, бери.
Пальцы в снегу немеют, теряют дар,
крутится колесо быстрей, раздается скрип.
Вместо стального круга в руках вода.
Господи, как прекрасен подлунный мир!
Льется фонарь на стены, застряв в ветвях,
мерно вздыхает ночь, обретя покой.
Топает важно кот, и под ним звенят
старые половицы моих домов.
Спит, разметавшись, дочь, кулачок зажав,
Кот пробегает мимо, боднув плечо.
Время неумолимо чеканит шаг.
В детской ладошке прячется пятачок.
***
Никита Зонов
Нам остаётся только падать…
Мы падаем вверх,
было страшно только вначале…»
И. Иванов
Нам остаётся только падать,
не выбирая направлений.
Шальные яблони из сада
на нас отбрасывают тени.
О, благодатнейшая нива!
Страна нетронутого дёрна!
Плодов нездешнего налива
уже просвечивают зёрна.
Всё положительно серьёзно,
и, всё ж, достаточно нелепо,
ложатся маленькие звёзды
в ладони кубиками хлеба.
Мы ничего не понимаем
и вновь сбиваемся со счёта,
все ощущения меняя
на ощущение полёта.
Во тьму уходят постепенно
крахмально-белые халаты
и выцветающие стены
родной до ужаса палаты.
Горит слепыми фонарями
наш доморощенный Освенцим.
Мы ничего не потеряли,
мои друзья – невозвращенцы.
Нам, очевидно, с перепоя,
какой-то мрачный пролетарий
пронзил стерильнейшей иглою
кору обеих полушарий.
Он удивлён, что мы не рады.
Он заразительно смеётся.
Нам остаётся только падать,
нам ничего не остаётся…
***
Тимур Раджабов
Я – Советский Солдат…
Одиночество… Сон… Беспокойная, мутная дрема…
Дни шумят в унисон – обговорено все и знакомо.
Я грустить не хочу и смеяться причин не осталось.
Световому лучу для разбега нужна-то лишь малость,
но в осколке Луны – отраженье, уныло и серо –
тень великой страны – расчлененного СССРа…
Одиночество… Сон… беспокойная, мутная дрема:
в новомодный притон забрели Салават и Ерема –
здесь, в кривых зеркалах, государство синьора Дохода,
здесь великий размах и раздолье для мелкого сброда…
Моё тело во сне беспокойный пронизывал ветер,
и послышалось мне: – «Что ж вы сделали, сукины дети!
Я – Советский Солдат – Прохоренко, Матросов, Гаджиев
Я – Москва, Ленинград, Ашхабад, Севастополь и Киев!
Через пепел и ад я прошел не от спеси и скуки:
я – Советский Солдат, я выкручивал дьяволу руки!
Я не плакал навзрыд в тяжелейшем бою за Отчизну,
без молебна зарыт – отслужила Победа мне тризну,
но сквозь множество лет Одиночества – голос мой звонок:
навидавшийся бед, я рыдаю как малый ребенок!
По Советской земле, нашей Родине-матери – сами
как SS в полумгле вы прошлись, грохоча сапогами!
Я – Советский Солдат – Прохоренко, Матросов, Гаджиев…
Я – Москва, Ленинград, Ашхабад, Севастополь и Киев!»
***
Таисия Туманова
Полюбите Москву
Полюбите Москву,
Ей давно надоели проклятья,
Постарайтесь простить
Грубоватый и пёстрый наряд,
Ведь она не сама
Выбирает убогие платья,
Что заезжие гости
Дороже продать норовят.
Пожалейте Москву,
Не ругайте на улицах пыльных:
Ветви-руки бульваров
Спасительно к сердцу прижмёт,
Из Нескучного сада
Никак не дойдёт до «Мосфильма» —
Внук Малюты* скалу
Из бетона вонзил в поворот.
Подружитесь с Москвой,
Постарайтесь увидеть живое —
То, что прячет она
От разбойных набегов орды,
Что на Чистых прудах,
На Пречистенке в странном покое,
У оград кружевных
Стаи лип сторожат у воды.
Полюбите Москву,
Без любви не бывает участья,
Не копите обид,
Что строга и не верит слезам,
Вы и сами сюда
Приезжаете в поисках счастья,
Перед вежливым гостем
И двери откроет Сезам.
________________________
*Скуратов С. А. — знаменитый автор небоскрёбов, архитектор
***
Аля Воронкова
Возвращение блудной дочери
Так вышло, что рано рассталась я с домом,
И стал он из отчего просто знакомым,
Где люди чужие с чужими вещами
Любить и беречь его не обещали…
Узнала случайно из писем соседки,
Что больше не тянутся гибкие ветки
Вишнёвого сада к калитке и ставням,
Что новый хозяин кота не оставил.
И ласточек нет,
И забыла про мальвы
Завалинка – место любимое мамы…
И мне бы приехать, ворваться как ветер,
В мой дом, что без солнца и лампочек светел,
Обнять его душу с дровами, мышами!
Вот только, что делать с чужими вещами
И судьбами тех, кто купил за бесценок
Без мамы поникший
Родной пятистенок?
…Откуда взяла я, что жизнь бесконечна,
И люди на свете прописаны вечно?
Всё те же иконы и печь из самана…
Вот только твой голос забыла я, мама,
И трудно назвать три обрубыша садом,
И слёзы сдержать, что бегут водопадом!
…Давлюсь я чужими невкусными щами,
И давится дом мой
чужими вещами…
***
Владимир Лозовой
Граф Т
Жить в резервации яснополянской,
В уединенье выгуливать нервы,
Тяжким крестьянским трудом забавляться
И сочинять мировые шедевры.
В чём же крамола? В сомненьях, вестимо.
Логика мысли остра и опасна.
Правда с канонами несовместима.
Граф, не будите блаженную паству.
Как отрицать непорочность зачатья?
Кто же, простите, такое допустит?
В логове Льва шевельнулось исчадье.
Граф этапирован в Оптину Пустынь.
Многие знания – ад просветлений.
Истина бьётся в умах одиночек.
Граф презирал искушение лени,
И не боялся расставленных точек.
Вызревший мозг избегает догматов.
Увещеванья наивны и пресны.
Не затянуться кровавым стигматам.
Мёртвое тело не может воскреснуть.
Как бы ни вышло чего, ненароком.
Всё устоялось. Молчи и не суйся.
Люди не жалуют местных пророков.
Вам ли не знать из бесед с Иисусом?
Старые раны (Виват, Севастополь)
Непротивление – что за химера?
Грязный вокзал – Ваш случайный некрополь.
Граф отлучён сутенёрами веры.
Не цианид, не курок пистолета –
Гениев губят душевные хвори.
Крест неуместен. Зимою и летом
Холмик, укрывшийся зеленью хвои.
***
Анна Токарева
Звон
В годину жутких потрясений,
Когда безумствовала гнусь,
Писал восторженно Есенин:
«Звени, звени, златая Русь».
И Русь звенела – то цепями,
То пеньем вольных Божьих птиц,
То золотыми куполами,
Нещадно скинутыми ниц.
За лихолетьем – лихолетье,
А Русь по-прежнему звенит:
Звенят монеты, пули, плети
И меч, ударенный о щит.
Звенит ручей, сугроб бодая,
Звенит пчела над царством сот,
Лишь колокольчик «Дар Валдая»
Не зазвенит, не запоёт.
Звенит в ушах от гнева, боли:
«Нет денег, смерд. Держись, не трусь»…
Держись, звени, моя неволя –
Моя несломленная Русь!
***
Автор публикации
